Экс-министр иностранных дел Республики Армения Эдвард Надбандян дал интервью редации Politique Internationale. News.am news.am/rus/ приводит полный текст интервью экс-главы внешнеполитического ведомства.
Politique Internationale: Чтобы начать интервью, хотелось бы задать следующий вопрос: кто развязал новую войну в Нагорном Карабахе?
Эдвард Налбандян: Ни у кого нет сомнений в том, кто развязал войну против Нагорного Карабаха. Как и первую войну 1992-94 гг., а также военную агрессию в апреле 2016 г., так и новую войну в сентябре-ноябре 2020 г. развязал Азербайджан. Как и во время первой, так и последней войны он использовал наёмников, тесно связанных с печально известными террористическими группировками, что подтвердили высокие представители и в Москве, и в Париже, и в Вашингтоне, и в других столицах, а также в ряде международных организаций. Если в войне 1992-94 гг., как и в ходе апрельской агрессии 2016 г. Баку пользовался моральной и военной поддержкой Анкары, то не будет преувеличением сказать, что инициатором новой войны наряду с Азербайджаном, да и прямым её участником, явилась Турция.
Эта широкомасштабная 44-дневная война с применением всех видов вооружений явилась грубейшим нарушением действующих 27 лет трёхсторонних бессрочных соглашений о прекращении огня 1994-95 гг., подписанных между Азербайджаном, Нагорным Карабахом и Арменией бессрочных соглашений о прекращении огня 1994-95 гг.. С тех пор за беспрекословное выполнение этих соглашений ратовали сопредседатели Минской группы (МГ) ОБСЕ – Россия, США и Франция.
Война стала грубейшим нарушением выдвинутого сопредседателями одного из основных принципов урегулирования конфликта – принципа неприменения силы и угрозы силой, который на протяжении лет присутствовал практически во всех заявлениях, документах по Нагорному Карабаху, принятых на уровне послов, министров иностранных дел, президентов стран-сопредседателей.
Война стала грубейшим игнорированием поддержанного 170 государствами мира призыва Генерального Секретаря ООН от 23 марта 2020 г. о глобальном прекращении огня в контексте пандемии и нарушением соответствующей консенсусной резолюции СБ ООН N 2532 от 1 июля 2020 г..
Таким образом, эта война стала не только агрессией против Арцаха (Нагорного Карабаха) и армянского народа, но и прямым вызовом со стороны Азербайджана и Турции против стран-сопредседателей – России, США и Франции, да и всего международного сообщества.
Politique Internationale:- кто развязал новую войну – чрезвычайно важен поскольку содержит также контекст: кто несёт ответственность за тысячи и тысячи убитых, раненых, пропавших без вести, искалеченных судеб, за катастрофические разрушения, за вопиющие нарушения гуманитарного права? На это нельзя закрывать глаза, особенно когда ответственные наглым образом бахвалятся содеянным. «Война – преступление, которое не искупается победой», – говорил Вольтер.
P.I. – Сопредседатели прилагали немало усилий по предотвращению эскалации конфликта. Почему эти усилия не дали результата?
Э.Н. – По очень простой причине. Азербайджан, в отличие от Армении, отказывался от предложений сопредседателей МГ ОБСЕ по подтверждению обязательства по исключительно мирному урегулированию конфликта. Сопредседатели не раз предлагали расширить возможности команды личного представителя действующего председателя ОБСЕ по мониторингу соблюдения режима прекращения огня, они предлагали создать механизм по расследованию нарушений прекращения огня, и даже несколько раз были достигнуты договорённости по этим вопросам. Армения и Нагорный Карабах соглашались их реализовать. Но именно Азербайджан срывал эти договорённости и всем было ясно почему, поскольку пытался избежать прямой ответственности за нарушения прекращения огня, хотя и без механизма было очевидно, кто именно их нарушает. Как и сейчас очевидно, кто начал войну.
P.I. – Можно ли было избежать новой войны в Нагорном Карабахе?
Э.Н. – Можно было и нужно было.
Покидая пост министра иностранных дел Армении в мае 2018 года, я выступил с заявлением, подчеркнув важность продолжения усилий по сохранению, закреплению и дальнейшему совершенствованию всего того, что было наработано за годы переговорного процесса для того, чтобы выйти на мирное урегулирование.
Было очевидно, что отход от этого может иметь непредсказуемые последствия. Такого же мнения придерживались и сопредседатели Минской группы ОБСЕ.
Заведя себя в тупик в переговорном процессе, Азербайджан до 2018 года неоднократно угрожал выйти из него, но не шёл на это, опасаясь открытого противостояния со странами сопредседателями-тремя постоянными членами СБ ООН – Россией, США и Францией, имеющих международный мандат на посредничество по урегулированию конфликта, соответственно опасаясь и открытого противостояния со всем международным сообществом. При этом Баку многократными нарушениями прекращения огня, торпедированием переговорного процесса регулярно провоцировал Ереван отказаться от переговоров, чтобы возложить на Армению вину за срыв мирного процесса. Но это азербайджанской стороне никак не удавалось. Более того, Армения не раз публично заявляла, что готова продолжать переговоры и идти на урегулирование на основе предложений стран-сопредседателей МГ ОБСЕ.
В конце марта 2016 г. находящийся в Вашингтоне министр иностранных дел Азербайджана отказался встречаться с сопредседателями в знак протеста их позиции и предложений по Нагорному Карабаху.
Провалившись на дипломатическом поле, Азербайджан в начале апреля 2016 г. развязал агрессивные действия против Нагорного Карабаха, пытаясь силовыми методами навязать свои подходы в рамках переговорного процесса. Тогда практически всё международное сообщество призвало немедленно прекратить военные действия, за исключением Турции, поддержавшей агрессивные действия Азербайджана. Через пару дней стало очевидным, что развязанная Азербайджаном военная операция проваливается. 5 апреля, через три с половиной дня после начала боевых действий, при активном посредничестве России в Москве была достигнута устная договорённость о восстановлении режима перемирия на основе уже упомянутых трехсторонних соглашений о прекращении огня, подписанных в 1994-1995 гг.. В ответ на попытки Баку поставить под сомнение действенность этих соглашений, с 2016 по 2018 г. страны-сопредседатели приняли целый ряд заявлений, потребовав их беспрекословного соблюдения.
Таким образом Баку не удалось достичь поставленных ни военных, ни политических целей. Итоги саммитов по Нагорному Карабаху в Вене 16 мая 2016 г., Санкт-Петербурге 20 июня 2016 г., а также последовавшие многочисленные заявления сопредседателей МГ ОБСЕ, в том числе Совместные Заявления министров иностранных дел России, США и Франции на полях Советов министров иностранных дел (СМИД) ОБСЕ 8 декабря 2016 г. в Гамбурге и 7 декабря 2017 г. в Вене являются ярким подтверждением этого. При этом Армения выразила свою солидарность с позицией стран-сопредседателей.
P.I. – Что произошло после смены правительства в Ереване в мае 2018 г.?
Э.Н. – После мая 2018 г. из-за серьёзных дипломатических просчётов, непродуманных заявлений и действий нового армянского руководства ситуация начала меняться не в пользу Еревана. Армянская сторона заявила, что решила начать переговоры «со своей точки», практически отказавшись от предыдущих наработок переговорного процесса, но при этом не смогла даже сопредседателям обьяснить, где же находится эта «точка» и в чём же заключается этот подход. Если на протяжении последних лет не раз утверждалось, что позиция Армении созвучна подходам сопредседателей МГ ОБСЕ, то теперь Ереван оказался в глазах международного сообщества неконструктивной стороной в переговорном процессе. Новые армянские власти пошли ещё дальше, начав высказывать сомнения, что конфликт можно решить путём переговоров, и даже утверждать, что война неизбежна.
Баку получил то, что ему не удавалось на протяжении лет – в качестве повода для войны обвинить Армению в отказе от переговоров. Хотя именно Азербайджан, по меньшей мере с 2008 по 2018 годы отвергал все предложения, сделанные сопредседателями не только по политическому урегулированию конфликта, но и по укреплению мер доверия, по консолидации режима прекращения огня. Поэтому главным виновником неурегулированности конфликта, как и, повторю, провоцирования и развязывания войны в сентябре 2020 г., является именно Азербайджан.
Если одна сторона готовится к войне, а ни для кого не секрет, что Азербайджан на протяжении лет готовился к ней, а другая – считает, что война неизбежна и не делает всего того, что необходимо для её предотвращения, то она становится неминуемой. Но и в этом случае, если противоположная сторона идёт на военную авантюру, можно её остановить, если быть готовым дать адекватный отпор и если имеется беспрекословная поддержка и понимание со стороны своих союзников и международного сообщества, которые сделают всё возможное, чтобы немедленно остановить военные действия. Свидетелями такого развития событий мы были в апреле 2016 г., когда война была остановлена через три с половиной дня.
А тем, кто сегодня даже в Ереване говорит, что всё равно никто не мог гарантировать, что посредством длившихся почти 30 лет переговоров можно было в ближайшей перспективе добиться урегулирования, я бы ответил известным изречением: “Лучше 40 лет переговоров, чем 40 дней войны”. Особенно, когда переговоры на основе конструктивных предложений сопредседателей шли в нужном направлении, и Армения не вела переговоры ради переговоров, а была ориентирована на урегулирование, и подходы сопредседателей и армянской стороны стали практически созвучны.
P.I. – Какую эволюцию с 2008 по 2018 г. прошёл переговорный процесс по нагорно-карабахскому урегулированию и какую позицию занимали в нём Армения и Азербайджан?
Э.Н. – Если на протяжении лет Азербайджан настаивал, что урегулирование нагорно-карабахской проблемы должно быть основано только на принципе территориальной целостности, то международное сообщество устами стран-сопредседателей МГ ОБСЕ – Российской Федерации, США и Французской Республики – заявило, что конфликт должен быть разрешён на основе представляющих единое целое трёх принципов международного права: неприменения силы или угрозы силой, территориальной целостности, равноправия и права народов на самоопределение. При этом сопредседатели подчёркивали, что попытки придать приоритетное значение одному из этих принципов подорвут мирное урегулирование.
Три принципа по урегулированию, в том числе принцип самоопределения, были включены в так называемые «Основные принципы урегулирования нагорно-карабахского конфликта», проект которого был предложен странами-сопредседателями Минской группы в Мадриде в ноябре 2007 г. на полях Совета министров иностранных дел ОБСЕ и получивших известность как Мадридский документ, или Мадридские принципы.
Эти три принципа были официально озвучены в пяти заявлениях по Нагорному Карабаху президентов России, США и Франции, принятых в 2009-2013 гг. в Л’Аквиле, Мускоке, Довиле, Лос- Кабосе и Эннискиллене в качестве важной основы урегулирования нагорно-карабахской проблемы.
Впервые эти три принципа по урегулированию, в том числе принцип самоопределения, благодаря усилиям армянской дипломатии, были включены в Заявление трёх сопредседателей и министров иностранных дел Армении и Азербайджана в декабре 2009 г. в Афинах на полях Совета министров иностранных дел ОБСЕ, т.е. под тремя принципами, в том числе принципом самоопределения, свою подпись поставил и Азербайджан. Но в последующем Баку отказался от этого. Несмотря на этот отказ, страны-сопредседатели на протяжении всех последующих лет до 2018 г.в своих заявлениях вновь и вновь подчеркивали важность урегулирования конфликта именно на основе этих трёх принципов.
P.I. – Каким образом Азербайджан отказывался от принятых договорённостей?
Э.Н. – До принятия Майндорфской декаларации президентов России, Армении и Азербайджана 2 ноября 2008 г. Баку отказывался вести переговоры на основе Мадридских принципов. С декабря 2008 г. до саммита президентов России, Армении и Азербайджана 24 июня 2011 г. в Казани стороны при посредничестве России и сопредседателей МГ ОБСЕ вели переговоры по согласованию «Основных принципов». Состоялось 12 двусторонних – Армения и Азербайджан, и трёхсторонних – Россия, Армения и Азербайджан – встреч президентов, три десятка встреч министров иностранных дел. Азербайджан каждый раз отступал от достигнутых договорённостей. Кульминацией стал Казанский саммит, когда вопреки ожиданиям, Азербайджан фактически отказался от в основном уже согласованного текста, выдвинув 12 изменений.
Рабочие документы, которые сопредседатели готовили с ноября 2007 г. по июнь 2011 г. в качестве первого шага в виде Основных принципов урегулирования конфликта с целью, что после их согласования на этой основе будет разработано мирное соглашение, которое бы имело юридически обязывающий характер, были переданы для депонирования в Вену генеральному секретарю ОБСЕ.
Армения неоднократно подчёркивала, что всеобъемлющее и долгосрочное урегулирование невозможно без участия Нагорного Карабаха. И это было отражено во всех рабочих документах переговорного процесса.
P.I. – Таким образом переговорный процесс оказался в тупике…
Э.Н. – Это абсолютно не так. Несмотря на то, что азербайджанская сторона отказывалась практически от всех предложений сопредседателей, нельзя сказать, что переговорный процесс был в тупике. Скорее Азербайджан всё больше и больше загонял себя в тупик.
И после 2011 г. по 2018 г. продолжались интенсивные переговоры: 10 саммитов, более трёх десятков встреч министров иностранных дел, десятки отдельных встреч с послами-посредниками стран-сопредседателей.
В 2011-2013 гг., несмотря на неоднократные призывы России, США и Франции, стран-сопредседателей, а также ряда международных организаций продолжить, ускорить, завершить согласование «Основных принципов», Азербайджан отклонил все предложения сопредседателей, заявив о бесполезности согласования »Основных принципов», и предложил перейти непосредственно к разработке мирного соглашения.
Сопредседатели и армянская сторона выразили сомнение в возможности выработать соглашение, когда не удаётся согласовать даже основные принципы урегулирования.
P.I. – И что же дальше?
Э.Н. – С 2014 по 2018 год Россия и сопредседатели продолжали усилия по поиску путей урегулирования на уровне размышлений вслух. После проекта «Основных принципов», обсуждавшегося на саммите в Казани и который в качестве последнего рабочего документа был депонирован в секретариате ОБСЕ, на столе переговоров не было документа, который бы стал предметом переговоров между сторонами. Неслучайно министр иностранных дел России неоднократно заявлял, что «никаких документов, помимо тех, которые были депонированы в ОБСЕ, не существует. Никакого «документа Лаврова», или кого бы то ни было, нет… Ведётся поиск, «мозговой штурм» на уровне идей» – заявил С. Лавров.
Все эти идеи, наработки, предложения были переданы сторонам в формате “non paper”. Все они отличались лишь по форме, но никак не по сути от документа, обсуждавшегося в июне 2011г. на саммите в Казани. Например, один из последних вариантов этих «non paper» был оформлен в виде представляющих единое целое взаимосвязанных трёх документов, в совокупности сохраняющих практически все элементы Казанского документа. В немалой степени это было проявлением дипломатического таланта министра иностранных дел России Сергея Лаврова с целью найти компромиссное решение. И этот креативный подход был поддержан двумя другими сопредседателями. Все эти наработки представляли собой солидную базу, в которой был закреплён комплексный подход к разрешению нагорно-карабахского конфликта. При этом Ереван заявил, что этот подход сопредседателей практически созвучен позиции Армении и что армянская сторона готова продолжить переговоры на этой основе для выхода на урегулирование. Однако Баку не принял и эти предложения…
Отказываясь практически от всех предложений, инициатив стран-сопредседателей, регулярно делая шаг назад от уже достигнутых договорённостей, Азербайджан в подходах к урегулированию конфликта практически противопоставил себя не только Армении, но и международному сообществу.
Международное сообщество и Армения стали говорить практически на одном языке: исключительно мирное урегулирование проблемы, основанное на международном признании права народа Нагорного Карабаха на самоопределение и гарантиях его безопасности не имеет альтернативы.
P.I. – Согласно некоторым источникам, Россия и другие сопредседатели МГ ОБСЕ предлагали вернуть Азербайджану находящиеся под армянским контролем семь районов вокруг Нагорного Карабаха и ничего взамен, ни по статусу, ни по гарантиям безопасности…
Э.Н. – Это абсолютная ложь. То же самое касается и абсурдных утверждений, что, якобы, перед 2018 г. переговоры касались предоставления Нагорному Карабаху лишь автономии в составе Азербайджана. (В любом случае Армения не могла бы принять такое предложение, поскольку оно вернуло бы ситуацию к началу конфликта и не дало бы возможность его урегулирования.) Всё это не только не соответствует действительности, но и не выдерживает никакой критики. Напрашивается очень простой вопрос: если, согласно этим утверждениям, предложения сопредседателей фактически давали преимущества лишь Баку, почему же именно азербайджанская сторона вплоть до 2018 г. отказывалась от всех этих предложений?
Почему же И. Алиев на заседании кабинета министров 18 октября 2016 г. заявил, что международные посредники за закрытыми дверями оказывают давление на Азербайджан, чтобы добиться от него согласия на независимость Нагорного Карабаха.
P.I. – Какие конкретные параметры по урегулированию конфликта предлагали страны-сопредседатели?
Э.Н. – Все предложения сопредседателей предусматривали пакетное решение нагорно-карабахской проблемы с поэтапной имплементацией во взаимосвязи всех компонентов урегулирования, повторяю – во взаимосвязи всех компонентов урегулирования.
1). Окончательный правовой статус.
Предусматривалось, что окончательный правовой статус Нагорного Карабаха будет определён посредством всенародного голосования, выражающего свободное волеизъявление населения Нагорного Карабаха, имеющего юридически обязательный характер. При этом подчёркивалось, что формулировки вопроса или вопросов, выносимых на голосование, ничем не будут ограничиваться, предполагая выбор любого статуса. Под населением Нагорного Карабаха, участвующим в голосовании, понимались лица любой национальности в той же пропорции, как это было в Нагорном Карабахе в 1988 г. в соответствии с результатами последней переписи населения, проводившейся до начала конфликта. В то время армяне составляли более 76 % населения.
2). Промежуточный статус.
До определения своего окончательного статуса Нагорный Карабах получал промежуточный статус с подробным описанием всех его модальностей, в том числе, формирование и функционирование законодательных, исполнительных и местных органов власти, учреждение и функционирование собственных сил самообороны, судов и сил правопорядка; получение статуса наблюдателя в ОБСЕ, а также право на членство в международных организациях, в которых промежуточный статус Нагорного Карабаха не будет рассматриваться в качестве препятствия; осуществление внешних связей в областях, предусмотренных соглашением, получение прямых иностранных инвестиций, помощи от международных донорских организаций и зарубежных государств и доступ на международные рынки. Всё это на практике означало «статус-кво плюс».
3). Гарантии безопасности.
В условиях промежуточного статуса предусматривались многоуровневые гарантии безопасности: обязательство Азербайджана о неприменении силы против Нагорного Карабаха, международная операция по поддержанию мира с развёртыванием миротворческих сил, признание за Арменией роли гаранта безопасности Нагорного Карабаха, обеспечение безопасности силами самообороны Нагорного Карабаха, гарантии безопасности стран-сопредседателей, а также принятие с этой целью соответствующей резолюции Совета безопасности ООН.
4). Коридор, соединяющий Нагорный Карабах с Арменией.
До определения окончательного статуса безопасность и все вопросы использования коридора через Лачинский район должны были обеспечиваться и решаться властями Нагорного Карабаха на условиях статус-кво, существующего на момент вступления в силу мирного соглашения. Окончательный статус и ширина этого коридора должны были быть определены в контексте определения окончательного статуса Нагорного Карабаха. В любом случае речь шла не о ширине в 5 километров как сейчас, а во много раз больше.
5). Возврат территорий.
В рамках зафиксированной в мирном соглашении пакетной договорённости по таким взаимосвязанным параметрам, как определение окончательного статуса, промежуточного статуса, коридора и других элементов, после чётких международных, иных гарантий и мер безопасности, включая гарантии Совета Безопасности ООН, после вступления в силу мирного соглашения, предусматривался возврат пяти районов: Агдамского, Физулинского, Джебраильского, Зангеланского и Кубатлинского, которые должны были быть демилитаризованы, то есть, вокруг Нагорного Карабаха должна была быть создана демилитаризованная зона и именно в этих районах должны были быть развёрнуты силы по поддержанию мира, т.е. вокруг, а не в Нагорном Карабахе.
Возврат некоридорной части Лачина и Кельбаджарского района предусматривался в увязке с согласованием организационных вопросов проведения голосования населения по определению окончательного статуса Нагорного Карабаха.
При этом, как отмечалось ещё в Казанском документе, стороны будут стремиться согласовывать все эти взаимосвязанные вопросы таким образом, чтобы соответствующие договорённости начали применяться через пять лет после вступления в силу мирного соглашения.
6). Открытие коммуникаций.
В рамках реализации соглашения по урегулированию конфликта в Казанском документе, как и в последующих наработках предлагалось отозвать все оговорки и особые мнения из соответствующих международных соглашений, ограничивающих свободу коммуникаций, снять блокады, обеспечить беспрепятственные транспортные и иные связи, открыть все границы и коммуникации, проходящие через территории сторон. Повторяю, речь шла об открытии коммуникаций во всём регионе в контексте всеобъемлющего урегулирования конфликта, и не было в переговорном процессе 2008-2018 гг., кроме Лачинского коридора, акцентирования на коммуникациях между другими конкретными районами.
P.I. – Можно ли считать, что Заявление руководителей Армении, Азербайджана и России от 9 ноября 2020 г. положило конец нагорно-карабахскому конфликту, как это утверждают в Баку?
Э.Н. – Принятием совместного Заявления президентов России, Азербайджана и премьер-министра Армении от 9 ноября 2020 г. было достигнуто прекращение всех боевых действий в зоне нагорно-карабахского конфликта. После трёх безуспешных попыток 10, 18 и 26 октября надёжность и прочность соблюдения нового прекращения огня, вступившего в силу с 10 ноября 2020 г., была гарантирована вводом российских миротворческих сил вдоль линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и Лачинского коридора.
Благодаря усилиям России были остановлены боевые действия, предотвращена гуманитарная катастрофа. Это важное достижение. Но до устойчивого урегулирования далеко.
Если сравнить то, что являлось предметом переговорного процесса на протяжении лет под эгидой стран-сопредседателей, поднятого до уровня президентов России, Франции и США, с тем, что имеется по итогам агрессии Азербайджана и Турции против Нагорного Карабаха, то становится очевидным, что война отнюдь не способствовала созданию условий для урегулирования конфликта, скорее – наоборот. И не случайно президенты России, США и Франции в своих совместных заявлениях по Нагорному Карабаху не раз заявляли и в Довиле, и в Лос-Кабосе, и в Эннискиллене, что применение силы не приведёт к разрешению конфликта, а только будет иметь катастрофические последствия для населения региона, продлит их страдания и беды, приведёт к многочисленным человеческим жертвам, дальнейшим разрушениям, росту числа беженцев…Именно это мы увидели по итогам войны. И, кстати, президенты заявляли, что новое применение военной силы будет осуждено международным сообществом.
Первопричина нагорно-карабахского конфликта – это отказ со стороны Баку в праве народа Нагорного Карабаха на самоопределение. И первую, и последнюю войну Азербайджан развязал именно с целью предотвращения реализации этого исконного права народа Нагорного Карабаха.
Нагорно-карабахский конфликт невозможно урегулировать без устранения его первопричин.
P.I. – Что получил Азербайджан в результате последней войны?
Э.Н. – По итогам последней войны, получив контроль над семью районами вокруг Арцаха, захватив значительную часть НКР, да ещё и в качестве дополнительного бонуса навязав договорённость о коммуникациях, связывающих западные районы Азербайджана с Нахиджеваном, а далее с Турций, Баку делает вид, что теперь все вопросы разрешены, конфликт завершён. Но это совсем не так.
Неслучайно, что министры иностранных дел России, Франции и заместитель госсекретаря США на полях СМИД ОБСЕ в Тиране 3 декабря 2020 г. призвали Армению и Азербайджан к проведению переговоров в целях урегулирования остающихся нерешёнными вопросов в соответствии с известными Основными принципами и элементами, которые я подробно представил, отвечая на предыдущие вопросы. А таких нерешённых вопросов много.
P.I. – Что имеется ввиду под нерешёнными вопросами?
Э.Н. – Краеугольный вопрос – вопрос о статусе Нагорного Карабаха – о реализации права его населения на самоопределение остаётся открытым. Именно он красной нитью проходил через все предложения стран-сопредседателей, поскольку они понимали и понимают, что без этого говорить об урегулировании конфликта является самообманом.
Сегодня, после военных действий осени 2020 г. Баку, с одной стороны, утверждает, что вопрос о статусе закрыт, а с другой – не скрывает, что планирует существенно изменить демографический состав населения региона за счёт не только возвращения перемещённых в результате конфликта лиц, но и переселения сюда значительного числа новых поселенцев с тем, чтобы и на перспективу закрыть возможность поднятия вопроса о статусе. Очевидно, что в случае решения в будущем вопроса о статусе путём свободного волеизъявления подход об участии в нём населения региона должен оставаться тем же, который был на протяжении лет у сопредседателей: в той же пропорции, как это было в Нагорном Карабахе в 1988 г. до начала конфликта. Если такой подход был принят после первой войны и весь последующий период, то по какой это причине он должен меняться после последней войны?
Те, кто утверждает, что война изменила ситуацию в Нагорном Карабахе и нужно принять это как свершившийся факт, льют воду на мельницу Алиева. Президент Азербайджана утверждает, что он доказал , что право силы – это главный инструмент международных отношений и, якобы, поэтому мир воспринимает то, чего добился Азербайджан в регионе силой, как свершившийся факт. Приемлем ли такой подход для международного сообщества?
После достижения прекращения боевых действий необходимо искать пути для выхода на подлинное, всеобъемлющее, долгосрочное урегулирование.
P.I. – Насколько стороны готовы выполнить договорённости, отражённые в Заявлении от 9 ноября 2020 г.?
Э.Н. – Я бы поставил вопрос несколько иначе: насколько Азербайджан готов выполнить договорённости?
Ведь опыт прошлых лет даёт основания сомневаться в этом. И сегодня те договорённости, которые выгодны ему, Баку не только рассчитывает на их беспрекословное выполнение, но и, по мере их выполнения, пытается дополнить их новыми требованиями. Что касается реализации остальных договорённостей сразу же возникают сомнения.
Это наглядно видно и по 8-му пункту Заявления, касающегося обмена военнопленными, заложниками и другими удерживаемыми лицами и телами погибших. Несмотря на соответствующие требования стран-сопредседателей, ряда международных организаций о скорейшем выполнении этого обязательства, Баку превратил этот весьма чувствительный гуманитарный вопрос в предмет манипуляций, торга и шантажа.
P.I. – Есть ли другие открытые вопросы?
Э.Н. – В уже упомянутом заявлении, сделанном на полях СМИД ОБСЕ в Тиране, министры иностранных дел России, Франции и заместитель госсекретаря США подчеркнули важность защиты исторического и религиозного наследия в регионе. Трудно поверить, что Азербайджан реально прислушается к этому. На протяжении лет сотни армянских церквей, монастырей, религиозных святынь, кладбищ, тысячи средневековых хачкаров азербайджанские власти сравнивали с землёй с целью уничтожить историческое, культурное, религиозное наследие народа, который на протяжении многих веков проживал здесь. Причем и сегодня, как и прежде, Баку чинит препятствия миссии ЮНЕСКО, представителям других компетентных международных структур прибыть в регион для мониторинга и защиты культурных, религиозных памятников.
Баку пытается убедить весь мир, что Арцах – это часть Азербайджана, а армяне Арцаха являются его гражданами, и они смогут жить в условиях толерантного азербайджанского общества. О какой толерантности идёт речь, если до сих пор в азербайджанских учебниках армяне представляются кровными врагами, если тех, кто обезглавливает армян, азербайджанское руководство провозглашает героями и призывает молодёжь следовать их примеру? О какой толерантности идёт речь, когда министерства иностранных дел ряда стран предупреждают своих граждан с армянскими фамилиями не посещать Азербайджан, где они могут подвергнуться преследованиям только за то, что они армяне? И реальность такова, что армяне -граждане других стран, прибывая в Азербайджан, оказываются за решёткой. Согласитесь, что это весьма своеобразное проявление толерантности. Какая же судьба может ожидать каждого жителя Арцаха, который окажется в “заботливых” руках азербайджанских властей?
Предстоит ещё долго работать над преодолением таких проявлений нетерпимости, ненависти, выходящих за рамки элементарных норм цивилизованного мира. Но к этому можно приступить только после всеобъемлющего урегулирования конфликта. Последняя война, как и все предыдущие военные действия, военные преступления, грубейшие нарушения гуманитарного права отнюдь не способствуют этому. Да, были правы президенты стран-сопредседателей, когда заявляли, что использованием силы нельзя добиться урегулирования конфликта.
P.I. – Можно ли сказать, что угрозы возобновления боевых действий в зоне нагорно-карабахского конфликта больше нет?
Э.Н. – Присутствие российских миротворцев в зоне нагорно-карабахского конфликта безусловно является гарантией безопасности и серьёзным препятствием для возобновления войны.
Однако, угроза дестабилизации в регионе присутствует.
Россия, США и Франция в Заявлении от 3 декабря 2020 г. призвали к безотлагательному выводу из региона иностранных наёмников. До сих пор представители ряда международных структур выражают озабоченность в связи с продолжающимся присутствием боевиков-наёмников в зоне нагорно-карабахского конфликта, представляющим угрозу безопасности и стабильности региона. Кто привёл этих наёмников в регион? Известно кто – Турция и Азербайджан.
После того, как прекратились военные действия в Нагорном Карабахе, в Баку, украшенном турецкими и азербайджанскими флагами, был проведён совместный турецко-азербайджанский парад “победителей”, на котором прошли маршем азербайджанские и турецкие военнослужащие. Это, видимо, чтобы ни у кого не было сомнений, кто вёл агрессивную войну против Нагорного Карабаха. На параде с провокационными речами выступили президенты Азербайджана и Турции. Алиев продолжил предъявлять территориальные претензии к Армении, назвав “исконно азербайджанскими землями” столицу Армении Ереван, а также Зангезур и Севан. Эрдоган же в своей речи, обратившись к истории Османской империи, провозгласил: “Да возрадуются души Энвер-паши, Нури-Паши и солдат Кавказской исламской армии!” В памяти поколений эти последние остались в числе зачинщиков чудовищных преступлений: массовой резни, погромов мирного населения, геноцида армян, приведшего к гибели 1,5 миллионов человек.
Провокационные заявления и враждебные действия продолжаются…
Есть достаточно причин у международного сообщества серьёзно задуматься, ведь речь идёт не только об угрозе Нагорному Карабаху, Армении, но и региональной и международной безопасности и стабильности.
