“Статистика знает все”, – было сказано в бессмертном романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова “Двенадцать стульев”. Это выражение можно переиначить: “Статистику знают не все”. И, к сожалению, именно данное обстоятельство порой становится мощной базой для политико-пропагандистских акций самого разного рода, активно используется в политической борьбе.
Это относится и к вопросу определения численности населения той или иной страны. В одних случаях цифры намеренно завышают, чтобы показать, как хорошо обстоят дела в социально-экономической жизни государства, в других, наоборот, занижают, – чтобы продемонстрировать, до чего, дескать, власти довели людей, вынудив их к массовой эмиграции.
Автору этих строк уже доводилось выступать с анализом первого из вышеуказанных случаев, – на примере Азербайджана (“Независимая газета”, 01.12.1999г.). Тогда мы наглядно, как говорится, с цифрами в руках показали, что в Азербайджанской Республике проживает не 8 миллионов, а 3,6-3,7 миллиона человек.
Теперь же мы рассмотрим случай второго рода, то есть сознательное занижение численности населения оппозицией в целях критики властей, и на сей раз на примере Армении. Известно, что армянская оппозиция использует действительный факт массовой миграции за пределы страны в политических целях; при этом для большей эффективности реальная численность “еще оставшегося” населения значительно занижается.
Наиболее низкая оценка численности населения страны, вероятно, принадлежит Аркадию Вартаняну (“НГ”, 16.08.2000, “Грустные мелодии дудука”). Автор статьи, вполне оправданно говоря о массовой “безостановочной миграции” как о “наиболее зримом и бесспорном проявлении” системного кризиса в республике, утверждает, что, “по разным оценкам, нынешняя численность населения Армении, где в канун распада СССР проживало более 3,6 миллиона человек, составляет от 1,3 до 1,5 миллиона”.
В материалах, публиковавшихся в различных армянских газетах, приходилось встречать и иные цифры; они в основном базируются на оценках количества покинувших Армению за последние восемь – десять лет (то есть в целом – в постсоветский период). Цифры эти сильно разнятся: от 600 тысяч, – вероятно, это полуофициальные данные, исходящие от властей, – до полутора миллионов и, как видим у А. Вартаняна, даже выше. Армянская газета “Деловой экспресс” (№ 34, сентябрь 2000 года, стр. 8, “Обратная сторона медали”) приводит данные Управления миграции и по вопросам беженцев при правительстве РА: 700 тысяч человек, “навсегда покинувших республику”, – и с учетом ряда обстоятельств обосновывает свою цифру: 800 тысяч выехавших.
При этом, как правило, искомая цифра “оставшегося населения” получается путем вычета числа покинувших страну из предполагаемой авторами численности ее населения на начало 1990-х годов. Господин Вартанян полагает, что в канун распада СССР в Армении проживало 3,6 миллиона человек. Встречались и другие мнения: так, издания, связанные с АОД – бывшей правящей партией Армении, “партией Л. Тер-Петросяна”, получают те же полтора миллиона нынешнего населения путем вычитания “более полутора миллионов выехавших” из якобы существовавшей прежде, а на деле произвольно выводимой численности “советского” населения в 3-3,3 миллиона человек.
Так какова все же численность населения страны на сегодня, если взять максимально высокие оценки количества эмигрантов, чаще всего приводимые в армянской прессе, то есть принять цифру в 1,5 миллиона выехавших, – хотя следует подчеркнуть, что она представляется нам сильно завышенной?
Официальные данные переписи населения СССР 1989 года по Армянской ССР гласят, что на январь 1989 года здесь проживало 3305 тысяч человек (“Национальный состав населения ССР по данным переписи населения СССР 1989 года”, Госкомстат СССР, Москва, Финансы и статистика, 1991). Однако уже в те годы – и на эту тему было немало публикаций как в армянской прессе, так и в специальной литературе, – данная цифра оспаривалась и уточнялась местными специалистами – социологами и демографами.
Дело в том, что перепись проводилась в январе 1989 года, фактически всего через месяц после разрушительного Спитакского землетрясения, вызвавшего, наряду с ужасающе многочисленными жертвами (от 20 до 25 тысяч погибших), массовые миграции и перемещения населения как внутри, так и за пределы республики, и в этих условиях установить место проживания или нахождения сотен тысяч людей было просто невозможно.
Уже вскоре после переписи в армянской прессе стали появляться материалы, подтверждавшие заведомую неверность официальных данных по Армении. Цифры назывались разные. Так, тогдашний председатель Госкомстата Армянской ССР Л. Давтян приводил в интервью газете “Коммунист” (“Так сколько же нас?”, 20 мая 1990 года) данные своего ведомства о населении республики на 1 января 1989 года: 3,45 миллиона человек.
Однако и эта цифра не могла считаться исчерпывающей все по той же причине: она была выведена всего через три недели после Спитакского землетрясения, когда неразберихи было еще больше, чем в дни проведения январской переписи.
В связи с этим специалисты позже называли другую цифру численности населения на январь 1989 года – 3,6-3,65 миллиона человек (на ней, вероятно, и основывался А. Вартанян). И она, похоже, наиболее соответствовала правде, – попробуем объяснить почему.
Согласно официальным данным переписи 1989 года, прирост населения в Армянской ССР за десятилетие 1979-89 годов составил всего 268 тысяч человек. Между тем известно, что в 1959-1970 население республики увеличилось с 1,763 до 2,492 миллиона, или на 729 тысяч человек за одиннадцать лет; а за девять лет между переписями 1970-79 годов – на 545 тысяч человек. И вдруг в 1979-89 годах, если верить официальным советским данным, произошел резкий спад прироста населения – более чем в два раза по сравнению с предыдущими девятью годами! Однако прирост населения в 1979-89 годы, по самым скромным оценкам, должен был составить никак не менее 610 тысяч человек (а реально – меньше этой цифры на число жертв землетрясения). Куда же тогда “пропали” аж 300 тысяч человек? Ведь оба десятилетия, 1970-е и 1980-е годы, были достаточно благоприятными для республики, где рождаемость к тому же еще оставалась довольно высокой. Известно, что в 1960-е – начале 1970-х годов Армения по уровню рождаемости шла сразу за “мусульманскими” республиками СССР (а в 1940 году даже занимала по рождаемости первое место среди союзных республик!), с большим отрывом, например, от своей закавказской и также христианской соседки Грузии.
Соответственно высоким все десятилетия с 1959 по 1989 год был и естественный прирост населения: так, он составил по Армянской ССР на 1000 человек населения 22,9 в 1965, 17,0 – в 1970 и 17,8 – в 1983 году (“Сто наций и народностей”, Москва, Мысль, 1985, стр. 98). Как видим, в 1983 году естественный прирост населения Армянской ССР был даже выше, чем в 1970-м, когда проводилась очередная перепись, подытожившая демографическую статистику предыдущих одиннадцати лет. Кроме того, фактор переселения в АрмССР армян из других регионов Закавказья – что существенно влияло на рост численности населения республики в 1960-70 годах – сохранялся и в период с 1979 по 1989 год, когда не иссякал поток переселенцев из соседних Азербайджана и Грузии, вызванный политикой “выдавливания” армян из этих республик (особенно из Азербайджанской ССР).
Таким образом, вероятно, следует согласиться с армянскими специалистами и признать, что последняя “советская” перепись вследствие форс-мажорных обстоятельств, возникших после Спитакского землетрясения, не отразила реальную численность населения Армянской ССР, где в 1989 году проживало не 3,3, а 3,6-3,65 миллиона человек.
Вспомним еще, что в 1988-91 годы Армения приняла не менее 350 тысяч беженцев из Азербайджана, а также переселенцев из Грузии и беженцев-армян из Абхазии. Лишь малая их часть к январю 1989 года уже была учтена (по факту прописки по новому месту жительства) в качестве жителей Армянской ССР. Но многие из этих беженцев в январе 1989 года или еще проживали на прежних местах (Баку, Азербайджанская ССР в целом, Абхазия и так далее), или, уже будучи де-факто беженцами, но не имея местной прописки, были учтены по месту прежнего жительства, прежде всего в Азербайджанской ССР. Таким образом, к 3,6-3,65 миллиона следует прибавить как минимум 300 тысяч беженцев (и вычесть около 70 тысяч азербайджанцев, еще числившихся проживавшими в Армении к январю 1989 года), что в результате дает цифру примерно в 3,9 миллиона человек.
Известно, что многие беженцы, и прежде всего из Баку, впоследствии уехали в Россию, США и т.д., однако учитывать их необходимо, ибо они также входят в то общее число выехавших из Армении людей, которое называется в различных публикациях в армянской прессе.
В целях установления числа выехавших также необходимо учитывать и естественный прирост населения в Армении в 1989-99 годах. Ведь несмотря на блокаду, энергетический кризис и фактическую войну с соседним Азербайджаном, люди в республике, надо полагать, рождались. Более того, некоторые публикации в армянской прессе свидетельствуют об очень интересном факте: в 1990-1994 годы, то есть во время вооруженной фазы нагорно-карабахского конфликта, рождаемость в Республике Армения и Нагорном Карабахе оставалась весьма высокой и резко снизилась лишь в “послевоенный период” (официальные данные, недавно опубликованные в РА, свидетельствуют о том, что число родившихся в стране в 1998 году сократилось почти в два раза по сравнению с 1989 годом), что в значительной степени связано именно с массовым выездом граждан.
Если естественный прирост населения страны в 1989-2000 годах обозначить минимальной цифрой в 200-300 тысяч человек и прибавить к 3,9 миллиона населения республики в начале 1990-х годов, мы сможем рассчитать примерную численность населения, которое проживало бы сегодня в Армении при отсутствии фактора массовой эмиграции. Эта цифра составила бы 4,1-4,2 миллиона человек.
Теперь, вычтя из нее количество выехавших, можно установить реальную численность населения РА на сегодняшний день. Если допустить, что страну покинуло не менее 1,5 миллиона человек (повторим, до недавних пор максимальная и явно завышенная оценка количества эмигрантов), то нынешняя численность ее населения должна составить 2,6-2,7 миллиона человек.
Численность армян в Нагорном Карабахе, вероятно, составляет порядка 120 тысяч человек. Об этом можно судить и по ряду статистических данных, приводившихся в местной, карабахской и армянской, прессе (если, конечно, эти данные не являются “контринформацией”, что все же представляется маловероятным). Так, например, газета “Азат Арцах” на русском языке (05.08.00, №28, с. 6) приводит статистику браков и рождений в Степанакерте за первые шесть месяцев 2000 г., указывает на сезонное увеличение этих показателей по столице края во второй половине года и т.н. Это позволяет, приняв за примерный уровень рождаемости в Нагорном Карабахе 15 человек на 1000 населения, – чуть ниже, чем в Азербайджане (17 человек на 1000), но выше, чем в Армении,- оценить численность жителей города в 50 тысяч человек. На той же полосе в интервью газете мэр Степанакерта господин Арушанян утверждает, что “в городе проживает больше 40 процентов населения республики”, то есть во всей республике должно обитать несколько менее 125 тысяч человек.
Таким образом, даже если из Армении выехало полтора миллиона жителей, общую численность населения двух армянских государственных образований – Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республики (предвидя возможные демарши с азербайджанской стороны, подчеркиваю, что речь идет о де-факто сложившейся ситуации, когда Армения и Нагорный Карабах на деле представляют собой единый социально-политический организм) можно уверенно оценивать в 2,7-2,8 миллиона человек.
Если же верить не “крайним”, явно завышенным оценкам количества эмигрировавших, а взять среднюю цифру в один миллион навсегда или временно покинувших страну граждан, получится, что население Республики Армения составляет на сегодня около 3,1-3,2 миллиона человек. Что, на наш взгляд, наиболее близко к реальности.
Таким образом, налицо явное занижение силами оппозиции статистических данных о населении Армении во внутриполитических целях. Иначе, если верить приводимым АОД и господином А. Вартаняном цифрам, следует предположить, что страну покинуло не полтора миллиона человек (напомним, что это практически самая высокая оценка, встречавшаяся до недавнего времени в армянской прессе), а 2,6-2,9 миллиона. Нам такие цифры представляются совершенно нереальными по многим причинам.
Вот одна из них: а в каких странах находится такая масса людей? Верхняя, явно завышенная и субъективная оценка численности постоянно и временно проживающих в России армян приближается к двум миллионам. Но какова бы ни была реальная цифра, надо помнить, что из этого количества не менее 700 тысяч – “свои”, “старые” армяне, то есть те, кто жил в РСФСР еще в советское время, и их дети. Следует также иметь в виду, что немалая часть “новых” российских армян переселилась сюда из Грузии, включая и Абхазию, из государств Средней Азии (откуда армяне, наряду с русскими и украинцами, мигрируют в основном в Россию).
На Украине, где, по переписи 1989 года, проживало 54 тысячи армян, наблюдается определенное увеличение численности лиц этой национальности, – называют цифры от 150 до 210 тысяч и даже больше. Представляется, что истина лежит где-то посередине, причем нужно помнить, что примерно 70 тысяч из этого числа – те, кто до начала 90-х годов жил на Украине, с учетом естественного прироста данной группы людей. Относительно небольшая эмиграция армян на Украину имеет свое объяснение: экономическая ситуация там весьма непростая, миллионы жителей этой страны сами едут на заработки в Россию. В подобных условиях массовая эмиграция на Украину граждан Армении не представляется возможной, разве что переселение к родственникам и знакомым в давно существующие армянские общины Харькова, Одессы, Донецка, Крыма, Киева, Львова и т.д. Количество армян на Украине также несколько увеличилось за счет бакинских беженцев в 1988-90 годах. Для сравнения, тамошняя азербайджанская диаспора в 1989-99 годы выросла с 37 до 500 тысяч человек; это вполне объяснимо тем, что основной сферой ее деятельности является торговля овощами и фруктами.
Прибалтика к себе практически никого не пускает, а эмиграции из Армении в Среднюю Азию или Молдавию мешают все те же, вполне понятные экономические причины.
Численность бывших армянских граждан, на законных основаниях переселившихся в Соединенные Штаты Америки, Западную и Восточную Европу, некоторые другие “благоприятные страны” или временно пребывающих там в попытке хоть как-то, пусть нелегальным путем “зацепиться”, в принципе, никак не может превысить 300-400 тысяч человек.
Один лишь пример: та же оппозиционная властям РА и (принадлежащая вышеупомянутому господину А. Вартаняну) газета “Новое время” в номере за 7 сентября 2000 года сообщала, что “со дня основания консульского отдела посольства США до января этого года за получением американской визы обратилось около 85 тысяч человек. Показатели последних месяцев свидетельствуют о том, что при сохранении наметившейся тенденции цифра эта уже через считанные педели будет исчисляться трехзначным числом”. Если даже принять, что “обратившихся за визой” было 100 тысяч (из которых получили ее явно не все, и отнюдь не все получившие визу не вернулись домой из гостевой поездки), а также сделать скидку на то, что часть жителей страны могла получить американскую визу ранее, скажем, в посольстве США в Москве, – то и тогда максимальная численность осевших в Штатах после распада СССР граждан Армении окажется не столь впечатляющей, как пишут о том некоторые армянские издания.
Самим американцам, вероятно, виднее, сколько в Штатах живет выходцев из современной Армении. Так, редактор издающейся в США англоязычной армянской газеты The California Courier Серж Самонянц в интервью парижскому журналу Les nouvelles d’Armenie, перепечатанном, в свою очередь, газетой армянской диаспоры СНГ “Ноев Ковчег” (№6 (30), июль – август 2000 года, стр.3) сказал следующее: “Число армян в Лос-Анджелесе и его окрестностях, как правило, преувеличивают. Фигурируют цифры от 500 тысяч до миллиона. Мы располагаем более скромными данными. Всего 300 тысяч армян. Из них лишь сто тысяч из Армении и Среднего Востока”. Остальные 200 тысяч, по словам Самонянца, – местные, коренные американцы, в основном англоязычные. То есть в крупнейшем центре армянской диаспоры в США выходцев из Армении проживает, по-видимому, – учитывая и немалый поток эмигрантов из Ирана, Ливана, Турции, – немногим более 50 тысяч, часть из которых, несомненно, уехала в Соединенные Штаты еще в советские времена (после того как в 1970-е годы были официально открыты “эмиграционные квоты” для евреев, армян и немцев).
Наконец, не следует забывать, что выезд далеко не всегда носит “безвозвратный” характер. Кто-то, сумев заработать, возвращается обратно, пусть даже и планируя в следующем году вновь отправиться на заработки за пределы своей страны; кто-то и вовсе возвращается, не будучи в состоянии обеспечить семью за границей (ведь надо снимать жилье и т.п.) или по другим причинам. Такая волна, в частности, наблюдалась после финансового кризиса 1998 года в России.
Газета “Республика Армения” (21.04.00) сообщала, что, по собранным в транспортных организациях, переходных таможенных и пограничных пунктах, ОВИРе и т.д. данным, за три первых месяца 2000 года из страны выехало 113393 гражданина, а вернулось – 99542. То есть разница за три месяца составила 13581, а за месяц – примерно 4500 человек. В соответствии с этими данными, за год страну могло покинуть максимум 55 тысяч человек, а за десять лет – 600 тысяч, что сопоставимо с уже вышеупомянутыми полуофициальными данными властей.
Можно привести еще один любопытный пример, демонстрирующий, что оценка численности сегодняшнего населения Армении в 1,5 миллиона человек явно противоречит здравому смыслу.
Как известно из открытых данных, публикуемых в российских и зарубежных СМИ и специальных военных изданиях, примерная численность личного состава армянских вооруженных сил, внутренних войск МВД и частей Министерства национальной безопасности (бывшее КГБ-ГУНБ) составляет не менее 75 тысяч человек. По любым расчетам, служащих по призыву в них как минимум 50 тысяч человек (это если бы число офицеров и “контрактников” даже составляло от четверти до трети всего личного состава, что само по себе маловероятно).
Если в Армении живет полтора миллиона человек, как считает господин Вартанян, то получается интересная картина (расчет этот, конечно, несколько неточен, но в целом все же реалистичен, с чем согласится любой специалист-демограф или социолог).
Итак, за вычетом женщин, которых явно больше – естественные последствия миграции, вызвавшие перекос в половозрастной структуре населения, – остается 700 тысяч человек. Вычтем пенсионеров-мужчин, учитывая, что число лиц пенсионного возраста в структуре населения также резко повышено в силу тех же причин (если выехало за рубеж 1,5-2 миллиона в основном работоспособных людей, то пенсионеры составят более 25 процентов от общей численности населения страны), – еще минус примерно 200 тысяч. Из оставшихся 500 тысяч вычтем примерно 200 тысяч детей мужского же пола. Остается приблизительно 300 тысяч мужчин в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет. Таким образом, если бы в Армении проживало полтора миллиона человек, то это означало бы, что при наличии в вооруженных силах как минимум 75 тысяч мужчин, подавляющее большинство которых – призывники и молодые люди – “контрактники”, практически все мужское население Армении в возрасте от 18 до 30 лет находится “под ружьем”. Но разве молодые армяне не учатся в вузах, не работают на предприятиях, в учреждениях, не заняты в сфере обслуживания, в сельском хозяйстве? Достаточно пройтись по улицам Еревана, городов и сел Армении, чтобы убедиться, что это далеко не так.
Кроме того, при двухлетнем сроке воинской службы (до недавнего времени, а может, еще и сегодня в ряде частей служат и три года) после очередных демобилизаций войска ежегодно должны пополняться не менее чем 20 тысячами призывников. Но при 200 тысячах детей мужского пола невозможно набрать и 10 тысяч призывников, ибо, во-первых, число ежегодно достигающих совершеннолетия не будет превышать 12-13 тысяч, а во-вторых, часть из них поступит в вузы и получит отсрочку от воинской службы (или в Армении совсем перевелись студенты мужского пола?). В этой гипотетической ситуации вооруженные силы страны уже несколько лет как ежегодно сокращались бы примерно на 10 тысяч человек до тех пор, пока численность ее военнослужащих по призыву не дошла бы до максимально возможной цифры в 20-25 тысяч. Если, конечно, не превратить призывников в “рекрутов” со сроком службы в 7-10 лет, – но ни о чем подобном в Армении до сих пор не было слышно.
А вот наличие в республике 2,6-2,7 миллиона жителей и, соответственно (по той же весьма примерной пропорции), как минимум 700 тысяч детей, из коих половина мужского пола, – есть минимально необходимая численность населения, позволяющая ежегодно “призывать под знамена” до 20 тысяч новобранцев, учитывая, что несколько тысяч солдат будет “добрано” из числа только что закончивших вузы и, следовательно, потерявших право на отсрочку от службы.
Таким образом, утверждения о том, что в современной Армении проживает, как пишет господин Вартанян, 1,3-1,5 миллиона человек, с точки зрения специалиста, просто несерьезны.
Но вот проблема массовой миграции за пределы страны – вещь действительно серьезная, способная подорвать суверенитет любого государства, и для успешного ее решения необходим научно обоснованный комплексный подход, сотрудничество всех сил общества, а не обвинения политических оппонентов в злом умысле.
Нельзя объяснять создавшуюся ситуацию “вредительством” со стороны властей Армении. Ведь страна объективно находится в блокаде, тяжелейшем социально-экономическом кризисе, лишена многих сырьевых ресурсов, лишь малая часть ее территории пригодна для успешной сельскохозяйственной деятельности. Вместе с тем армяне, как известно, в целом народ достаточно предприимчивый и мобильный; в условиях кризиса многие из них стремятся улучшить свое положение за границей, если на родине это невозможно. Ведь и “консервативные” молдаване массово выезжают на заработки в Россию.
С другой стороны, важен и этнопсихологический аспект. Много десятилетий значительная часть жителей республики ощущала себя не столько гражданами Армении, сколько “вообще армянами”, а основная масса этого народа последние восемьдесят лет проживала за пределами советской армянской республики. Наличие многочисленных родственников в СССР и даже странах дальнего зарубежья также способствовало миграциям.
Поэтому даже чисто психологически среднестатистический житель Армении больше подготовлен к возможной эмиграции, чем граждане многих других государств. Положение среднестатистического гражданина, особенно сельчанина, где-нибудь в Киргизии или Узбекистане, как представляется, не лучше, а хуже, чем в Армении, однако массовый выезд из этих стран не превратился в государственную проблему (если не говорить об уезжающих славянах – наиболее профессионально образованной этнической группе в среднеазиатском регионе) в силу малой миграционной подвижности – есть такой специальный термин – этих наций.
Крестьянин в Араратской долине живет, к примеру, несколько лучше (правда, и работает больше, и пьет меньше) среднестатистического крестьянина целого ряда российских регионов, которому, в общем-то, и некуда уезжать. Но первый и психологически, и практически в большей степени готов к тому, чтобы попытаться улучшить свое положение за пределами родины, если дома это сделать затруднительно по тем или иным причинам. В то же время, если бы жители, допустим, российского Нечерноземья получили возможность безвизового въезда в страны Евросоюза в целях трудоустройства, то вряд ли проблема миграции россиян в Европу приняла бы такие угрожающие размеры, какие имеют место в случае с Арменией. Хотя бы в силу элементарного незнания подавляющим большинством россиян европейских языков (наоборот, большинство армян вполне сносно, а многие и просто хорошо владеют русским языком). Играет, пожалуй, роль и многократно воспетая русская инертность, покорность судьбе и обстоятельствам, и, наоборот, известная мобильность выходцев из Армении.
Так что проблема массового выезда населения – при всей ее реальности и опасности для дружественной России Армении – во многом имеет объективные причины (экономический кризис и крайне тяжелая геополитическая обстановка) и носит социально-психологический характер. Объяснять ее кознями политического руководства собственной страны, как представляется, примитивно и тенденциозно, это не делает чести оппозиционным силам Армении. Не говоря уже о том, что нагнетание панических настроений среди собственного народа, изображение демографической ситуации в еще более мрачном свете, чем она есть, не только не способствует положительному решению проблемы, но лишь усугубляет ее.
Александр Арсеньев
(статья под названием “Политическая статистика” опубликована в журнале “Армянский вестник” №1-2, 2001, по адресу: http://www.hayastan.ru/Armvest/Jurnal06/j06_stat19.html)
Источник: “Демоскоп Weekly”
