У президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана большие амбиции. Он хочет вернуть свою страну в то время, которое он считает днями славы Османской империи, однако он, похоже, ведет свою страну вниз по лестнице. Он подавляет секуляризм, поддерживает радикальный исламизм, подавляет демократические реформы и применяет решительный внешнеполитический подход, направленный на утверждение турецкой гегемонии в регионе, пишет Israel Hayom.
Эрдоган недавно преобразовал две достопримечательности Стамбула, действующие как музеи, – Собор Святой Софии и Церковь Святого Спасителя в Хоре – в мечети, играя своими исламистскими мускулами. И теперь, когда его внимание было обращено на Грецию и Ливию, Эрдоган, похоже, стремится к региональному доминированию. Вопрос в том, что все это сулит Израилю.
Галлия Линденштраус, старший научный сотрудник Института исследований национальной безопасности, которая специализируется на внешней политике Турции, заявила Jewish News Syndicate, что на действия Эрдогана повлияло «преобразование международной системы из однополярной системы в многополярную».
Осознание того, что США планируют значительно сократить свое военное присутствие на Ближнем Востоке, о котором заявил президент США Дональд Трамп, и вакуум власти, возникший как одно из последствий арабских потрясений, «побуждают нескольких действующих лиц: включая Турцию, действовать более напористо», – сказала она.
Линденштраус отметила, что воинственное поведение Турции исходит из ее восприятия, что «в нынешнем международном контексте агрессивные действия не обязательно сопряжены с большими расходами со стороны мировых держав, и, следовательно, соблазн действовать таким образом возрастает».
«После падения [бывшего президента Египта] Мохаммеда Мурси Турция стала лидером оси «Братьев-мусульман» на Ближнем Востоке», – сказала она. «Это вызывает беспокойство в Израиле, на фоне информации о военной деятельности ХАМАСа на турецкой земле».
«Есть большие подозрения в отношении правительственных агентств Турции и деятельности НПО в Израиле и на палестинских территориях, Израиль менее открыт для турецких инициатив по оказанию помощи палестинцам. Тот факт, что Турция рассматривается как лидер оси «Братьев-мусульман», представляет собой еще большую проблему в глазах прагматичных суннитских государств, с которыми Израиль сотрудничает».
Линденштраус предположила, что одна из причин, по которой Израиль и Объединенные Арабские Эмираты разработали соглашение о нормализации, связана с «растущим беспокойством в связи с большей ролью Турции в регионе».
Эфраим Инбар, президент Иерусалимского института стратегии и безопасности, отметил, что как исламист Эрдоган «не испытывает большой любви к евреям и Израилю».
По словам Инбара, «Эрдоган верит, что у Турции великая судьба и что она должна быть мировой державой. Тот факт, что США постепенно сокращают свое присутствие на Ближнем Востоке, предоставляет Турции еще большую свободу действий в региональных делах».
Он отметил, что Эрдоган – не только лидер исламистской идеологии, но и игрок реальной политики. Турция присутствует в Ираке и Сирии, и у нее есть военная база в Катаре и Сомали. Эрдоган пытался построить базу в Судане, а сейчас занят в Ливии. В рамках этого нового турецкого национализма он бросает вызов границе с Грецией, по сути, стремясь отменить Лозаннский договор 1923 года, официально положивший конец Османской империи.
«Здесь происходит слияние национализма и исламизма между турецким национализмом, уходящим корнями в ислам, халифат и Османскую империю», – сказал Инбар.
